"Когда под Луганском шли бои, местный телеканал заполнял эфир рецептами засолки капусты"
Сын Александра теперь в безопасности - в Саратове
Фото: Юлия ЦВЕТКОВА
Александр вместе с семьей перебрался из Луганска в Саратов после того, как город начали бомбить, а его газету «Вечерний Луганск» закрыли. Найти работу стало невозможно. О происходящем на юго-востоке Украины он написал в своем дневнике. В первой части рассказал, как встретил первый обстрел в редакции, о погибших жителях и информационной войне. Мы публикуем продолжение дневника.
«Русский почерк» определили по тушенке»
Когда 14 июня под Луганском был сбит военно-транспортный Ил - 76 с десантом и грузом, один из информационных столпов «антитеррористической операции» нашел неопровержимое, на его взгляд, доказательство того, что самолет «приземлили» российские боевики. Якобы на месте пуска зенитной ракеты нашли... банки из-под российских тушенки и майонеза. Доказательства, безусловно, железные. Если описывать все, что продуцируют украинские СМИ, получится увесистый том, по содержанию напоминающий историю душевной болезни.
Пропаганда уже, собственно, и не пропаганда вовсе. В ней можно усомниться, а в том, что выжжено в мозгу, никогда.
К нам в редакцию каждую неделю приходила старушка-пенсионерка из луганского общества ветеранов. Приходила за «спонсорской помощью» - 40-50 экземплярами нового номера газеты. И вот бабушка как раз перед закрытием газеты сказала:
- Такое впечатление, что нам всем в еду или воду подмешивают наркотики.
По-моему, лучше не скажешь.
Надо сказать, что большинство СМИ Луганска в условиях войны пыталось сохранить нейтральную позицию. Объясняется это довольно просто: медиа выражают точку зрения своих владельцев, которые по своему происхождению являются отнюдь не пролетариями. Говоря прямо, им есть что терять и получить оплеуху они могут как от Киева, так и от ополчения. Поэтому лучшая позиция для них - попытка усидеть на двух стульях.
Расчет разумный, но даже нейтралитет не должен доводиться до абсурда, как это случилось с телеканалом «ЛОТ», финансируемым областным советом. Когда в пригородах Луганска шли бои, «ЛОТ» заполнял эфир рецептами засолки капусты, способами выращивания огурцов и прочей дребеденью, что походило на откровенное издевательство.
А в закрытии «Вечернего Луганска» ничего загадочного не было. Издание фактически принадлежало бывшему народному депутату Владимиру Ландику, поддержавшему политику новых киевских властей. Недели за две до этого прекратил вещать его телеканал «ИРТА».
«Помимо войны, у каждого своя личная маленькая трагедия»
Знакомые, оставшиеся в Луганске, рассказывают необычайные вещи. Сирены, взрывы, пустые улицы, людям не хочется лишний раз выходить из дому без острой необходимости. И вот сквозь эту какофонию войны слышишь: шорк, шорк, шорк...
Самые бесстрашные жители города - алкоголики. Человек в спортивном костюме с пузырями на коленях гордо ползет по дороге, плюя на кровь и смерть с высоты птичьего полета. Бои под Луганском идут уже месяц, но, как говорится, война войной, а похмеляться нужно каждое утро.
У каждого своя маленькая трагедия. Дачники горюют о помидорах и огурцах, оказавшихся сейчас за Северским Донцом в зоне боев и оккупации - сколько трудов пропали зря. С одной стороны, вроде бы мелочь, с другой - дача или огород стали неплохим подспорьем для выживания в условиях войны и начинающегося из-за блокады дефицита продовольствия.
Очень действует на нервы сирена воздушной тревоги. Прятаться, по существу, негде. Подвала в доме нет. В гараже с хлипкой деревянной крышей - узкая смотровая яма. Хоть какое-то убежище, но при прямом попадании - братская могила. Оборудованных бомбоубежищ в городе - пересчитать по пальцам, да и находятся они далеко от дома.
Нервы у людей на пределе. Любой посторонний резкий звук - проезжающий автомобиль, хлопающие металлические ворота - ты уже готов принимать за канонаду. От знакомых то и дело слышишь полушутливую-полусерьезную фразу: «Выбиватели ковров, будьте вы прокляты!».
«Луганска, возможно, я больше не увижу»
Нашу газету прикрыли, жилья своего у нас не было. Так как сам я не луганчанин, то мы с женой снимали дом в Луганске с небольшим приусадебным участком, где каждый год что-нибудь выращивали. Жалко было бросать все это, но ничего не поделаешь. Найти новую работу в уже наполовину заблокированном украинской армией и стремительно пустеющем городе было почти невозможно, не говоря уже о том, что оставаться было небезопасно. Нет никакого желания коротать свои дни в холодной яме, питаясь оставшейся с прошлого лета консервацией. Вывезти вещи из опустевшего дома к родителям в пригород в сорока километрах от областного центра оказалось не так-то просто. Многие водители отказываются ехать за город. Один согласился, но потом перезвонил и сказал, что, мол, машина сломалась. На самом деле он просто боялся. Город заблокирован войсками почти по всем направлениям.
Жену и ребенка отправил на автобусе, а сам остался ждать машины, валяясь на сложенных вещах и глядя в небо, где наматывает круги штурмовик. Сирена воздушной тревоги включалась раза три. Страшно за семью. Смогли ли добраться? Дозвониться сложно - линия связи перегружена. В направлении Краснодонского района, где живут мои родители, дорога была открыта, но я опасался, что заблокированные в луганском аэропорту украинские военные могли прорвать блокаду и перекрыть и это единственное свободное направление или начать обстреливать трассу.
Вместе с водителем быстро погружаем небогатый скарб и выезжаем в единственном открытом направлении. Можно сказать, что повезло выбраться. Водитель по дороге все время говорит о войне (это нормально, ни о чем другом люди уже давно не разговаривают):
- Янукович, конечно, ничего хорошего не сделал. Наворовал и уехал из страны. Когда начинался Майдан, я, честно говоря, сочувствовал протестующим. Нужно полностью менять всю верхушку. Ну и что? Поменяли? Все те же на манеже. А тут еще и войну начали. Если они в Луганск полезут, уйду в ополчение.
...За городом тихо, у обочины дороги полно цветов. Кажется, что это сон, бред, нет никакой войны. Водитель звонит знакомым в Луганск: город Счастье уже взят украинской армией, блокпост на мосту через канал разгромлен, танки уже вблизи поселка Металлист, а оттуда до окраин областного центра рукой подать.
В доме у родителей мы прожили недолго, не больше трех дней. Мать постоянно уговаривала уехать к родственникам в Саратовскую область, понимая, что на родине покоя уже не будет. Сами родители ехать отказались и отказываются до сих пор. Здесь в России это самое тяжкое: жить здесь и знать, что они там засыпают и просыпаются от грохота взрывов и железного лязга танковых гусениц.
Луганска, возможно, я больше не увижу. По крайней мере таким, каким он был раньше, он уже не будет никогда.